На самом деле вариантов контакта с инопланетянами дофига и больше, и только я, простой любитель научной фантастики, могу назвать сразу с десяток (но почти уверен, что их может быть намного больше):
1) Жестокие завоеватели (про которых большинство книг/фильмов).
2) Мудрейшая цивилизация предтеч (про которых тоже немало фильмов написано), которая не вмешивается в чужие дела. Как в стартреке, главная директива.
3) Прогрессоры, которые тоже добрые и мудрые, но стремятся направить примитивов на правильный путь (как тайно, так и путем силовой смены правительства).
4) Равнодушные наблюдатели, которым пофиг на примитивов. Аборигенная форма жизни не представляет угрозы, ну и фиг с ними, помогать эти инопланетяне никому не станут. Максимум их ксенопсихологи будут скрытно изучать человеческое общество.
5) Параноики, которые придерживаются философии темного леса. Убей ксеноса до того, как он сможет получить даже крошечный шанс навредить тебе. Как в проблеме трех тел или вархаммере.
6) Религиозные фанатики, которые либо стремятся всех обратить в свою веру, либо же вовсе уничтожить, так как искренне верят, что их бог создал вселенную исключительно для них.
7) Инопланетяне торгаши (возможно даже что у них вместо государств огромная транспланетная корпорация). Прилетят, предложат выгодные торговые соглашения, а по итого выяснится, что наебали человечество так, что лучше бы просто выебали.
И это только инопланетяне с плюс-минус понятной нам психологией.
8) Ложная слепота Питера Уоттса. Инопланетяне с разумом, но без сознания. Как переэволюционировавшие муравьи/термиты/пчелы. К которым даже понятие добра и зла не применимо. Они скорее биологические машины, чем живые существа.
9) А кто сказал, что инопланетяне должны быть живыми? Можно представить себе цивилизацию, которая оцифровала свое сознание и перенесла его в виртуальную реальность. А с внешним миром взаимодействуют через роботизированные тела. Понятия не имею какая у них будет психология после тысяч лет нежизни.
10) Цивилизация которая ВООБЩЕ не ценит отдельных личностей. Для которой "права человека" - чуждая концепция. А ведь для этого достаточно предположить, что у них за раз рождается не один, не два ребенка, а несколько тысяч. Их женщины откладывают яйца, из них вылупляется несколько тысяч головастиков, ну а дальше родители хотят выбрать самого сильного, здорового и способного. Больных, мелких, да и просто вялых сразу отправляют в расход. Оставшимся дают несколько лет для того, чтобы подрасти (попутно у части из них выявляются проблемы со здоровьем, которые не были замечены сразу после вылупления). Как только позволяет возраст проводятся простейшие тесты на интеллект и выбирается десяток самых перспективных. Ну а дальше инопланетные родители отправляют деток в школу-интернат с напутствием: "До выпускного доживут только ученики с самыми лучшими оценками".
Роберт Дункан Милн родился в Купаре (Шотландия) в обеспеченной семье, был сыном священника и получил прекрасное образование. Но, проявив талант к изучению классической литературы, он бросил Оксфордский университет и в 1868 году решился на смелый шаг - отправился в Америку, в бурно развивающийся штат Калифорния, где его ждала жизнь, полная приключений.
После нескольких лет работы поваром, рабочим и кочующим пастухом, по-настоящему живя жизнью Нового Запада, он возвращается к изобретательской деятельности в 1874 году, запатентовав ряд идей, одна из которых, казалось, должна была сделать его богатым. Но этого не произошло.
Когда мы только узнали о нем, он уже превратился в журналиста и писателя, публикуя рассказы о своих скитаниях в уважаемом издании «Аргонавт», которое на долгие годы стало его литературным домом, расположенным в городе, который стал его физическим домом: Сан-Франциско. Соединившись с восточным побережьем Тихоокеанской железной дорогой в 1869 году, его население за последующие 20 лет удвоилось. Тогда, как и сейчас, это было место для инноваций и нового мышления. Мысли Милна были созвучны этому.
Сохраняя тот же документальный стиль, Милн начал писать истории, которые отличались буйной фантазией и насыщенностью новыми научными знаниями. Зачастую в них рассказывается о событиях, свидетелем которых он стал или с которыми столкнулся в кругу своих знакомых, в том числе о глобальных взаимосвязанных системах коммуникаций и способности видеть прошлое через движущиеся картинки. Он также предвидел телевидение, дистанционное наблюдение, мобильные телефоны и всемирную спутниковую связь, не говоря уже об изменении климата, научном терроризме и войне с беспилотниками, криогенике и молекулярной реорганизации организма.
В 1881 году он публикует книгу «Палеоскопическая камера», в которой сталкивается с фотографом по имени Миллбэнк во время посещения красивой церкви Сан-Ксавьер-дель-Бак в Аризоне, недалеко от мексиканской границы. Миллбэнк сделал необычное открытие: при правильном использовании его фотосистема может запечатлеть образы прошлого благодаря резонансу световой энергии в стенах. Просунув голову под черную ткань камеры, писатель видит, как годы событий проносятся мимо в ускоренном темпе: образы, которые Миллбэнк может сфотографировать.
Милбанк описывается как «довольно высокий и слегка сутулый человек в свободном синем пиджаке и надвинутой на глаза шляпе, над которой возвышается бронзовое и сильно бородатое лицо». Хотя он живет в Сан-Франциско, он «путешествует то тут, то там по Мексике и Центральной Америке». Для любого человека, хорошо знакомого с событиями до появления кинематографа, уже прозвучат громкие звоночки о том, что есть реальный человек, который очень хорошо подходит под это описание: Эдуард Майбридж.
Эдуард Майбридж 1876 год
Последовательные снимки животных и людей в движении, сделанные Майбриджем, стали культовыми, но у него уже была солидная репутация фотографа, который мог запечатлеть то, что не удавалось другим. После того как в начале 1875 года Майбридж был оправдан за убийство любовника своей жены на экстраординарных основаниях оправданного убийства, он надолго исчез в Центральной Америке, позже выставляя сделанные им снимки. Именно через пять лет после возвращения в Сан-Франциско он снял первую из своих знаменитых серий, спонсированных Леландом Стэнфордом (который был тесно связан с «Аргонавтом»), а затем создал способ их проецирования с помощью своего «Зоопраксископа».
Весьма вероятно, что Милн был свидетелем одной из его наглядных лекций, возможно, даже проводил время с Майбриджем и был хорошо знаком с его историей. Но даже если Майбридж просто снимал короткие циклы движения, Милн видел возможности фотографии, позволяющей запечатлеть историю в живых деталях.
Раскрытый секрет К этой теме Милн вернется с еще более провидческими подробностями восемь лет спустя, когда в том же издании появится рассказ «Эйдолоскоп». Здесь рассказчик встречает знакомого изобретателя - мистера Эспи, который занимает одинокий выставочный стол на Парижской выставке. Он утверждает, что у него есть устройство, которое может воспроизводить визуальные сцены из прошлого так же, как фонограф воспроизводит аудиозапись. Скептически настроенный рассказчик проводит Рождество в загородном доме своего друга и просит мистера Эспи провести демонстрацию, в результате которой раскрывается страшная тайна. В этом случае все образы идут в обратном порядке, как в фильме на перемотке.
Милн не мог бы выбрать более подходящее место для встречи с мистером Эспи. В ретроспективе Всемирная выставка в Париже 1889 года представляется необычайным слиянием тех, кто впервые попытался запечатлеть движение с помощью фотографии, и тех, кто продолжил это дело.
Парижская выставка 1886 года
У Эдисона была впечатляющая экспозиция, и в августе он отправился туда из Нью-Йорка, чтобы провести в этом городе целый месяц. В Орандже, штат Нью-Джерси, его рабочие все еще пытались и не смогли записать микрофотографии на цилиндр (подобие фонографа). Но в Париже он провел время с Жюлем-Этьеном Мареем, который использовал бумажную пленку и первые материалы, похожие на целлулоид, для съемки своих «хронофотографических» последовательностей. По возвращении Эдисон приказал начать эксперименты с рулонами пленки, и так началась работа над созданием Кинетоскопа.
Но это было еще не все. На выставке также был представлен Электрический Тахископ Оттомара Аншютца с его короткими, но невероятно яркими движущимися картинками, с которыми также будут экспериментировать работники Эдисона. Во время пребывания в Париже Эдисон был почетным гостем на ужине в честь 50-летия фотографии, где присутствовали не только Марей, но и Антуан, Огюст и Луи Люмьер, которые через шесть лет станут его прямыми конкурентами.
В это же время на экспозиции находился еще один посетитель, вероятно, неизвестный всем вышеперечисленным: Уильям Фризе-Грин. Помимо совершенно новой Эйфелевой башни, научных экспонатов, фотографического конгресса и удовольствия от Парижа, у Уильяма была еще одна причина чувствовать себя взволнованным и счастливым. За месяц или два до этого он завершил создание прототипа кинокамеры с движущимся изображением и вместе со своим соавтором - инженером-строителем Мортимером Эвансом - получил предварительный патент. Пока он осматривал достопримечательности, в Лондоне производители научных приборов Légé & Co уже работали над Mark II - камерой с большей емкостью и более высокой скоростью работы, которая должна была быть готова в сентябре.
От фантазии к реальности
Значит, инстинкты Милна были на высоте. И хотя его видение способа не только записывать настоящее для будущего, но и запечатлевать прошлое до сих пор не реализовано, есть один момент, когда его история - которая была воспроизведена во многих изданиях - оставила неизгладимый след в будущем кино.
Первыми, кто создал кинокамеру и проектор, с помощью которых снимали фильмы и показывали их публике, были не братья Люмьер. Да, вы правильно меня поняли: в премьере «Синематографа Люмьера» 28 декабря 1895 года не было ничего такого, что могло бы стать значительным событием или началом киноиндустрии. Эта честь принадлежит группе людей, в которую входили Вудвил Лэтэм и два его сына, а также бывшие работники компании Edison Уильям Диксон и Юджин Лауст. В мае 1895 года в Нью-Йорке начались их публичные кинопоказы, которые затем распространились по многим американским городам.
Когда первые результаты были показаны прессе, их назвали «Паноптикон» (или «Пантоптикон»), но это было путаное и слишком часто употребляемое слово, которое уже применялось к различным формам развлечений, включая волшебный фонарь. В течение следующих недель они искали подходящее впечатляющее название, чтобы выпустить его на всеобщее обозрение.
Они нашли его, окрестив свой проектор «Эйдолоскопом». Милн, должно быть, был счастлив.
Американский историк научной фантастики Сэм Московиц, опубликовавший единственную посмертную антологию работ Милна в 1980 году, назвал его, по сути, первым писателем-фантастом, работавшим полный рабочий день в Америке.
У нас в России, слав Богу, еще остались люди, приветствующие положительный талант из любой страны и из любой эпохи. Большинство работ Роберта Дункана Милна вошли в сборник его произведений "Вопрос взаимности". Начинается он с рассказа "Современное одеяние Нессуса" - первого произведения выдающегося шотландца, его, можно сказать, проба пера с очевидным влиеянием модного тогда романтизма и готики. Следующие его произведения можно назвать настоящей научной фантастикой!
Далекое будущее, люди ведут ожесточенную войну с инопланетной расой. С каждой потерянной планетой становится всё очевиднее преимущество врага. Череда сокрушительных поражений и вовсе ставят человечество на грань вымирания. Последняя надежда на спасение скрыта в секретной лаборатории на окраине звездной системы. По роковому стечению обстоятельств, единственным кораблем способным достичь цели вовремя является спецборт полный заключенных. В руках преступников окажется ключ к спасению цивилизации. Но захотят ли они бороться за систему, которая некогда отвергла их? И смогут ли доказать, что истинная человечность не ограничивается сводами мирских законов и правил?
Их есть у нас! Красивая карта, целых три уровня и много жителей, которых надо осчастливить быстрым интернетом. Для этого придется немножко подумать, но оно того стоит: ведь тем, кто дойдет до конца, выдадим красивую награду в профиль!
Системы в конфедерации обладают высокой автономией. В техническом смысле их можно считать полностью автономными. По сути из вне идёт по сути лишь информация ну плюс небольшой поток людей.
Чисто физически ее полная блокада никак не скажется на функционировании базовых систем. Проблемы будут с тем что вялотекущее и не заметное для потребителя совершенствование систем, станет намного более медленным.
С чисто потребительской точки зрения этот будет никак или почти никак не заметно. Ну станет поменьше как говорят "контента". Ну его и так море.
Но дело в том, что население в массе своей не потребители, а Творцы и Учёные.
И вот для них подобный разрыв связей катастрофа. Это на порядки сокращение новых и актуальных научных данных. Потеря более 99% потенциальной аудитории катастрофа для творцов.
Не говоря о том что межзвездные перелеты станут невозможными для такой системы.
Хотел бы посоветовать вам красивый и очень короткий сериал в жанре научная фантастика. Каждая серия имеет обособленный сюжет и происходит в разных уголках вселенной в разные промежутки времени, будь то далёкое будущее или прошлое.
6 серий с диким визуалом и крутой задумкой, каждая серия с большим потенциалом на полный метр. Единственный минус - серии идут всего по 5 минут, такие вот интересные короткометражки.
А ещё смотрите какие прелестные превьюшки на серии.
Выспаться, провести генеральную уборку, посмотреть все новые сериалы и позаниматься спортом. Потом расстроиться, что время прошло зря. Есть альтернатива: сесть за руль и махнуть в путешествие. Как минимум, его вы всегда будете вспоминать с улыбкой. Собрали несколько нестандартных маршрутов.